Павел Касаткин

Das Аuto­хлеборезка. Авто­эссе

(в сокращении)

От редакции: Врач Собинской РБ Павел КАСАТКИН  выступает в неожиданной роли  ­  публициста. Вашему вниманию представляем его авто­эссе, где «авто» это и автомобиль, и сам автор с его неординарным осмыслением  жизненных процессов и явлений. Приятного чтения! Напомним лишь, что упомянутое в заголовке «Das Auto» ­ это слоган зарубежной компании и в переводе означает «Это автомобиль». Сей девиз был призван восхвалять легковушку заграничного производителя, как единственную и  неповторимую в своем качестве и количестве километров, которые она может преодолеть. В реальности однако все получилось несколько иначе…

«Комбик»

«Москвич» ­ отличная машина, ­ день ездишь, два лежишь» (под машиной, разумеется)», ­ так говаривал мой друг, восстановивший пару «Москвичей» из могилы. И это неплохая характеристика транспортного средства, произведенного в стране, где основным критерием оценки качества средства передвижения является способность выдержать 15 минут активного сухопутного боя. А если транспортное средство способно передвигаться после 15 минут боя, то это повод выдвижения разработчиков технологической цепочки на какую­либо из премий (Сталинскую, Ленинскую) или даже освобождения из закрытой «шарашки».

Не без ностальгии вспоминаю свою первую машинку ­ купленного по очереди в конце застойного периода папиного ижевского «комбика» 1988 года рождения. Он верой и правдой отслужил нам 12 лет по сроку и 270 тонн км по пробегу. Только одна странность преследовала это авто на протяжении всего периода эксплуатации. Любое обращение к профессионалам для решения какой­то проблемы после решения непосредственно самой проблемы превращалось в катаклизм. Самый первый ­ это отвалившаяся рулевая тяга при выезде из гаража из­за микроскопического, незаметного на первый взгляд нарушения целостности пыльника шарового шарнира.

Конечно, многие детали не поддавались никакой конструктивной переработке. Например, никоим образом нельзя было перенести бензонасос из самого теплого места на двигателе за термостатом и поэтому, перегреваясь, он мог отказаться работать. Но уж  эту проблему каждый «москвичист» решал очень просто ­ смоченная водой тряпка мгновенно возвращала бензонасос к жизни.

Перечислять все недостатки не буду. Отмечу только, что из­за поломок ни разу не ездил на «комбике» на «галстуке». А с человеком, купившим у меня «комбика» за 300 долларов, встречались потом как лучшие друзья ­ в течение двух лет он ездил на моей доработанной интеллектуально машинке и вообще никуда не заглядывал (подозреваю, что он и масло не менял ни разу).

Дас Ауто

Волею судеб следующей машиной был продукт западноевропейского автопрома третьего поколения этого класса седанов 1991 года рождения, попавший к нам благодаря рухнувшему «железному занавесу». В Российской Федерации я оказался третьим его владельцем, получив уже с пробегом 220 тыс. км (на спидометре) и по истечении 13 лет со дня его рождения. Преимущества его были налицо. Одна только эргономика рабочего места водителя западноевропейского автомобиля в самой базовой комплектации наглядно доказала мне безнадежное отставание советского автопрома.

Любая техника требует правильного ее содержания. И в этом случае мне пришлось наступить на те же грабли  ­ без опыта эксплуатации иномарки обращение к профессионалам было неизбежным. Эффект от сотрудничества со специалистами­ремонтерами оказался тот же ­ каждое вмешательство в автомобиль профессионала приводило к появлению новой проблемы на фоне плохо решенной старой.

Сначала мне каждые 10, а то и 5 тысяч км перебирали передние стойки, каждый раз объясняя поломку плохим качеством российских дорог, подразумевая между слов, что я, дитя неразумное, сам дурак, «летаю» по принципу «больше газа, меньше ям». Но, когда после замены рулевой рейки в специализированном сервисе  мне совершенно случайно удалось обнаружить связь проведенного (и неплохо оплаченного!) ремонта с порванными пыльниками ШРУСа и обеих шаровых опор, до меня дошло, что никто не будет делать здесь ремонт так, как надо, потому что если они так сделали, то значит они не могли сделать по­другому, то есть так, как надо! Не мне «надо» и надо на совесть. Но таким ремонтникам бесполезно что­то доказывать, даже обнаружив их «ляп» не выезжая из ремонтной зоны («Пыльники старые», «А вы как хотели на этой старой машине» и в лучшем случае «Привозите запчасти, сделаем»). Причем даже личное знакомство и хорошие отношения с работником решению моих проблем не помогали. Пришлось вооружаться справочниками, крохами информации из интернета и лезть самому под машину.

И мне открылась совершенно другая картина. Здесь не надо было ничего интеллектуально переосмысливать и дорабатывать. Нужно только разгрести слои вмешательства очень умелых ручек (очумелых ручек) «профессионалов». Уже упомянутые передние стойки, перебранные мною как требовалось первоначально производителем, прослужили без ремонта около 200 тысяч км по тем же самым российским дорогам. Нынешний владелец этого автомобиля, насколько мне известно, их тоже еще не трогал, плюс еще более 150 тысяч км. Сейчас я сам себе не верю, но этот седан отбегал со мной 370 тысяч километров, и что самое интересное, в настоящий момент не гниет на «разборке» или в овраге, по­прежнему уверенно колесит по российским просторам.

Лучшее ­ враг хорошего. Желание повысить качество жизни привело в конечном итоге к обладанию 2­литровым созданием родом из этого же концерна. Причем уже убедившись в исключительной «дуроустойчивости» и невиданной мною ранее ремонтопригодности одного экземпляра этого производителя, другой экземпляр при покупке оценивал не очень­то придирчиво, рассчитывая потом соскрести все слои потустороннего вмешательства очумелых ручек и  самостоятельно довести авто до нормальной кондиции.

Вот здесь­то я и попал впросак. Или эта машина была «утопленницей», или ее произвели для потребления на североамериканском рынке, или она перенесла аварию, но оказалось, их «дуроустойчивость» небеспредельна. После моей «доводки» машинка забегала, и очень резво, но ее лечение заняло много времени и сил. Машинка бегает и сейчас, своим бегом даже доставляет удовольствие своему нынешнему владельцу.

Хлеборезка

Мой новый, конечно, должен был быть автомобилем этого же производителя. Предполагалось, что совершенство технологических возможностей, устоявшаяся научная школа, на которой основывается уже состоявшееся производство, позволяют произвести действительно качественный продукт уже в современном исполнении. Предполагалось также, что при правильной эксплуатации, правильном и своевременном обслуживании, без какого­либо необоснованного и неконтролируемого потустороннего вмешательства продукт в современном исполнении должен  влегкую отработать если не 400 тыс. км, то   уж 300 отбегать без проблем. Так, первый раз в жизни я выехал из автосалона владельцем нового автомобиля 2008 года рождения шестого поколения почти в топовой комплектации, не имеющим на себе даже отпечатка пальца очумелых ручек.

Первый звоночек зазвенел сразу же при выезде из автосалона ­ омыватель фар не хотел работать. Несмотря на неоднократные потуги специалистов 3­х или 4­х дилерских СТО, объяснивших этот казус внедрением изменений в конструкцию автомобиля заводом­изготовителем, что этот звоночек звенит до сих пор. Но на этот смешной, можно сказать глупый недостаток я сейчас мало обращаю внимания.

Вторым, третьим и четвертым звоночками было обнаружение течи топлива в моторном отсеке через некоторое время после выезда из ремонтной зоны официальной дилерской СТО после проведения планового ТО. Слава Богу, не было возгорания, и все закончилось милыми извиняющимися улыбками ремонтеров. В течение четырех месяцев в трех дилерских официальных СТО ошибку в работе двигателя лечили только ее удалением из памяти бортового компьютера. На фоне таких серьезных неполадок про замену по гарантии звуковых сигналов, СД­проигрывателя, тяги капота, патрубка интеркулера упомяну только ради отражения истинной картины.

Надо было доказывать свою правоту на фоне непрекращающихся попыток «официалов» обвинить в нарушении правил эксплуатации, чтобы иметь основания расторгнуть договор, заключенный при купле, и не выполнять гарантийные обязательства. Пришлось даже написать письмо в официальное представительство концерна в РФ с техническим обоснованием происходящего. Но технически же абсолютно безграмотный ответ с намеком на административный ресурс сразу же объяснил бессмысленность дальнейшего внесудебного общения. Окончание гарантийного периода было воспринято мною только с облегчением.

Новейшая

политэкономия

Анализ в первую очередь финансовых, а потом и физических и эмоциональных взаимоотношений именно с этим автомобилем окончательно и бесповоротно избавил меня от идеологических псевдосоциалистических атавизмов, носителями которых, по­моему, являются все рожденные в СССР. Ведь если посмотреть назад, то самое первое, что становится очевидным при поверхностном анализе взаимоотношений с тремя поколениями продуктов различных автопромов, это ­ динамика якобы обоюдовыгодного (и производителю, и потребителю) уменьшения человеческого фактора на всех этапах производства и потребления товара.

Но лишая потребителя возможности контролировать качественные изменения продукта по мере его эксплуатации, доверив эту обязанность не совсем обученному и оснащенному технически, но облаченному правовыми полномочиями третьему лицу в виде дилера,  производитель переводит классическую схему товарных отношений ТОВАР ­ ДЕНЬГИ ­ ТОВАР в почти криминальную схему ТОВАР – ДЕНЬГИ ­ ДЕНЬГИ ­ ДЕНЬГИ… со всеми вытекающими последствиями. Схему, в которой дилеру отведена роль буфера, который практически ликвидирует даже возможность появления вопросов ссылками на внутренние инструкции.

С точки зрения именно экономической целесообразности основная социальная тенденция как раз и заключалась в создании «нового человека», способного без лишних рассуждений выполнять любой приказ в строгом соответствии с инструкциями, разработанными свыше, зачастую непонятными обычному человеку, но тем не менее кому­то очень нужными, то есть выгодными. Причем «тенденция» ­ это слишком мягко сказано. На самом деле существовала жестокая система, которая на заре своего появления еще либерально высылала неугодных (или невыгодных) пароходами. То что происходило еще дальше, хорошо описано у А.  И.  Солженицына.

Хочется лишь акцентировать внимание на то, что все эти очень кому­то необходимые  мероприятия проводились в отношении в общем­то неплохо организованного народа в основной массе крестьянского, сплоченного на основании общинного землевладения, который, толково работая, в общем­то неплохо жил. Выгодные мероприятия начались скорее всего не в 1917­м с октябрьского переворота, а в 1911 году с выстрела в Киеве в тогдашнего премьер­министра России П. А. Столыпина. На выходе этого общественного процесса вековой протяженности в результате насильственной маргинализации и люмпенизации мы имеем особое общество, где наличие у человека дополнительных возможностей благозвучно называется наличием административного ресурса. Вот так, используя административный ресурс, помогая или не помогая нужным людям, друзьям, родственникам, все мы и жили.

Или живем? И это не коррупция. Это стиль жизни, прививаемый целым поколениям.  Жалкие попытки рядового потребителя добиться правды выглядят как экономия крошек на крупной хлеборезке, работник которой привык думать категориями буханок, которому просто невыгодно думать о рациональном использовании крошек, потому что его выгода опять выше простого человеческого понимания. Самое интересное, что бороться в правовом поле с существующим положением практически невозможно. По­моему, потенциал позитивных преобразований здесь лежит вне правовой сферы. Главенствующими должны стать вопросы совести.