Собинцы - люди прямые. Лакинцы, в принципе, тоже. Вот я назову фамилию одного человека, и девяносто процентов тех, кто его знает, так прямодушно и удивятся: «А он разве живой?».
Давайте попробуем: Валентин Владимирович Волчков.
Ага. Сказали. Отвечаю: «Чего каркаете, конечно, живой!»
Тут бы хорошо расширить эту фразу до «живой и здоровый», но я все-таки тоже немножко собинец и врать не хочу: здоровье могло бы быть лучше. Но жаловаться грех. Тем более для такого возраста. Восемьдесят четыре!
Да, 22 сентября стукнуло восемьдесят четыре. Запишите в книжечку, а то забудете. У вас же не такая хорошая память, как у Волчкова.
Три года назад у Валентина Владимировича случился инсульт - выкарабкался, молодец, и сегодня сохраняет ясность ума и чувство юмора. А юмор, бесспорно, серьезный показатель. Ясность ума — это не просто для красивого словца. Он помнит детство, молодость, журналистскую свою эпопею и работу в гражданской обороне, конечно, всех друзей и знакомых… Иногда, правда, забывает, куда минуту назад положил очки, но это уж и с более молодыми случается!
Из дома вот только не выходит, передвигается в пределах квартиры. Был бы частный дом - другое дело, а тут пятый этаж… Про лифт не говорю, их у нас с роду не было.
- А ведь мне еще долго мучиться! - прикидывает Волчков.
- Почему? - интересуюсь.
- Мама, когда умирала, говорила, что я проживу столько же, сколько старший брат. А он ушел из жизни в девяносто один!
Вспомним товарища Сухова: «Лучше, конечно, помучиться!».
Биографию Валентина Владимировича приводить не будем. Даты, организации, выписки из «трудовой» - к чему этот бюрократизм? Мне кажется, можно выделить несколько основных линий его жизни. За экономией места - штрихами.
Штрих первый - спорт. Футбол, прежде всего. Валентин в молодости играл за собинский «Труд». И вообще целыми днями пропадал на стадионе в те «золотые» времена, когда там еще работал легендарный Ёж-карман и другие известные подвижники собинского ЗОЖа.
А потом Волчков стал судьей областной категории. Арбитров такого уровня в Собинке было только двое. Но Валентин, наверное, единственный в городе, а может, и в области или, чем черт не шутит, во всем бывшем Союзе, кто, будучи судьей, получил от болельщиков персональную кличку - «Дождик».
Почему «Дождик»? А вот почему. На стадионе «Труд» развернулась грандиозная футбольная баталия. Финал кубка города. Сошлись грозные соперники - «Седьмой коридор» и «Рабочий поселок». Судил Волчков. Трибуны - битком. Даже беззубые старушки из седьмого коридора и те голосили, поддерживая родную команду. А та давила, как танк, шла к победе. Счет: один - ноль в ее пользу. Второй тайм.
И тут начался дождь. Проливной! Футбольное поле превратилось в огромное болото. Мяч от земли не отскакивал. Не знаю, как сейчас, а тогда правила давали возможность прервать игру в подобных условиях. С аннулированием счета. И Волчков - прервал. К негодованию трибун.
- Больше полувека прошло, чего теперь скрывать: переживал я, конечно, за Рабочий поселок, - признается Валентин Владимирович. - Сам там жил. Но все по правилам!
А болельщики седьмого коридора еще долго припоминали судье его решение. И когда тот выходил на поле, начинали скандировать: «Дождик, дождик!». Впрочем, не зло. Скорее, в шутку. Собинские же люди, друг друга понимали.
Штрих второй - журналистский. Может, совру, но вряд ли сильно, если скажу, что Волчков был единственный в Собинке журналист, который имел профильное профессиональное образование: окончил журфак МГУ. Правда, в то же время в «Коммунисте» (будущем «Доверии») работал Михаил Колчинский - тоже журналист с дипломом, но он быстро перебрался в ивановский «Рабочий путь», а сейчас тихо «пенсионерит» в Германии.
Надо отдать должное: в семидесятые-восьмидесятые районная газета, вопреки стереотипам о советской «заштампованности» и давлении цензуры, была живой, интересной, содержательной, и печатались там люди, хорошо владевшие пером. Например, Алексей Труфилов, Юлий Матвеев, Вячеслав Щербаков, Владислав Головкин, Александр Потемкин, Александр Фурсов... И, конечно, Валентин Волчков, чьи материалы всегда ждали местные читатели.
Правда, вскоре он перешел редактором в многотиражку на фабрике «Комавангард», но и эту газету хорошо знали собинцы, тем более что писала она не только о производственных делах: была довольно острой, печатались там и фельетоны, и стихи - в общем, выбор для чтения имелся.
Штих третий - наставничество. Нет, формально это направление звучит проще: «Руководитель кружка фотографии». Валентин Владимирович занимался с детьми сначала в средней школе № 4, потом в собинском Доме пионеров, но занятия его, конечно, выходили за рамки знаний о том, что такое выдержка и диафрагма или из каких химикатов состоят проявитель и закрепитель.
Мы - я сейчас говорю от лица бывших «кружковцев» - готовы были часами находиться в фотолаборатории, где происходил волшебный процесс рождения снимков. Мы, захватив фотоаппараты, выдвигались в походы на природу, как художники выезжают на пленэр, мы постигали, в сущности, основы искусства, художественного восприятия мира. Мы учились видеть красоту в портрете, в пейзаже, в застывшем дереве, в кошке или собаке - словом, во всем, что нас окружает. А Валентин Владимирович подсказывал, как выстроить композицию и передать в кадре чувство, эмоцию, движение…
До сих пор у меня хранятся подаренные им книги - «Искусство цветной фотографии» и «Как фотографировать животных». Книги - он покупал их в Москве и стоили они по тем временам очень недешево - Волчков дарил многим своим ученикам. Может быть, кто-то, как и я, отыщет их на своих книжных полках. Но даже если нет, одно скажу точно: чувство благодарности к наставнику осталось у всех кружковцев.
Штрих третий - общественный. Жаль, что нет такого выражения, а я бы ввел - «человек места». Это как у Андрея Платонова один герой рассуждает: «Без меня народ неполный». Вот и место - город Собинка, скажем, - на ментальном уровне воспринимается через людей, которые в определенный период здесь находились, являлись ее живой сущностью. Для меня, уже лет тридцать как отсюда уехавшего, Собинка состоит из тех, кто здесь жил в семидесятые-восьмидесятые и девяностые. А для Волчкова этот интервал шире - с пятидесятых годов.
И сам он часть того города, который в прошлом уже веке переживал, как теперь кажется, «золотые» свои времена: большое строительство, рост производства, расцвет массового спорта и т.п. Если кто-то возьмется написать об этой странице истории, то хорошо бы вспомнить людей, ее создававших. Нормально, если будет там и Валентин Владимирович: «Без него народ неполный».
Штрихов на самом деле много. На хорошую книжку. Интересную! Была бы там глава, как в Собинке хоккей создавали. До конца пятидесятых у нас только в русский хоккей играли, а тут решили: попробуем канадский (такое название было). Валентин из Москвы привез первые клюшки и шайбы. А тренировались… в спортзале клуба на втором этаже.
Или кубинская история: да, тот самый Карибский кризис, и путешествие сержанта Волчкова из Одессы на Остров Свободы на большом красивом корабле. Правда, в недрах трюма, откуда нашим военнослужащим показывать нос строжайше запретили.
Или самое-самое детство: в сороковых семья Волчковых жила… рядом с озером Беловодье. В лесу была контора по заготовке леса для Тульской области, во время войны ее предоставили многодетной семье.
Или, допустим, банные дела. Валентин Владимирович был одним из самых отчаянных собинских парильщиков, и мало того, что знал плюсы и минусы всех бань района (а раньше такие заведения в каждом поселке радовали людей), он в составе таких же местных любителей пара устраивал выезды в знаменитые Сандуны…
Но газета - не книга, у нее другие особенности. Сейчас вот напомнила о том, что есть такой человек, Валентин Владимирович Волчков, пенсионер, восемьдесят четыре года, живет на пятом этаже не самого нового дома в Лакинске.
Если его мама не ошиблась, мы еще поздравим его с юбилеем. Точнее, с двумя. Хотелось бы верить.
Наш коллега Николай Лившиц о журналисте Валентине Волчкове, учителе и друге