Для меня он был дядей Колей, отцом моего друга Володи. Как  многие фронтовики, побывавшие на самом «передке» и хлебнувшие лиха сполна, он не любил особо рассказывать о войне.

И только в преклонном возрасте, когда я заходил к своему другу в гости, в День Победы, за праздничным столом, он под рюмочку вспоминал о своей боевой молодости.

Володя доставал награды отца, и дядя Коля нам рассказывал, за что ему вручили ту или иную награду. А наград у него много было боевых, не считая юбилейных. Но больше всего меня потряс его рассказ о том, как для него началась война в то утро 22 июня 1941 года.

Дядю Колю призвали в армию еще до войны. И он должен был стать авиационным специалистом. Их аэродром находился почти у самой западной границы. Летчики и техники, кто в отпусках был, кто отдыхал, и на аэродроме оставался минимум командного состава в тот день.

- Когда бомбежка началась, мы все из казармы стали выбегать, в одном белье, и наши белые рубахи были хорошим ориентиром для фашистских летчиков», - рассказывал дядя Коля. - Я до дерева какого-то добежал, упал, голову руками закрыл. - И дядя Коля показал, как он руками голову закрывал.  - Так и лежал, пока бомбить не перестали. Аэродром наш разбомбили, ни один самолет так с него и не взлетел. Потом потихоньку начали в себя приходить. Всем стало понятно, что война началась. Один из командиров собрал нас, бойцов, и повел к складу, где хранилось оружие и боеприпасы. А у склада часовой стоит. И не подпускает. Тот командир часовому говорит, мол война началась, надо склад открыть. А часовой  действует по уставу, потому как наказать его могут за нарушение. Командир ему и так и этак, а тот ни в какую! Тут у командира, видать, терпение лопнуло, нервы не выдержали, он взял да и выстрелил в часового. Склад открыли. Вооружились. Я винтовку взял самозарядную СВТ (самозарядная винтовка Токарева. - Валерий Ладонкин). Командир приказал побольше взять боеприпасов. Я патронов набрал столько, даже в карманы рассовал, потом даже брюки сваливались.

Вот так дядя Коля и не стал авиационным специалистом, а стал разведчиком.

- Построили как-то наше подразделение. Незнакомый командир скомандовал: кто в разведке желает служить - два шага вперед. Несколько человек из строя вышли. Я подумал-подумал, взял да и тоже вышел. Тот командир подходил к каждому, смотрел внимательно, что-то говорил. И ко мне подошел. Посмотрел на меня, молодого, строго так, и спрашивает: «А не сробеешь? У нас ведь в случае чего могут и свои…».

Дядя Коля не «сробел». Стал ходить в разведку. И за свои боевые дела был отмечен наградами. На его счету к тому времени был 21 уничтоженный гитлеровец. А однажды, находясь в разведке, обнаружил пулеметную точку противника. Выбил оттуда фрицев, захватил пулемет и несколько коробок с патронами, забрал сумку с документами у убитого офицера. За что и был представлен к награде. Ранен был два раза, но легко. От тяжелого ранения спасла его висевшая на ремне буссоль (прибор для наблюдения и управления артиллерийским огнем. - Валерий Ладонкин), пуля попала как раз в нее, разбила, чуть задев ногу. А однажды чудом жив остался.

- Ворвались мы в немецкие окопы, я в блиндаж забегаю и вижу: вспышка, выстрел. Немец в меня стрельнул, да промахнулся. А я машинально выхватил из-за пояса трофейный «парабеллум» и выстрелил туда, откуда стреляли, и не посмотрел, убил немца или не убил, и выбежал из блиндажа.

А потом дядя Коля стал сапером. Разминировал, обезвреживал мины, делал проходы в минных полях для наступления наших войск. И был он сапером до конца войны. И дошел гвардии ефрейтор Николай Волков до Берлина и на Рейхстаге расписался.

За свои ратные дела Николай Иосифович Волков был награжден двумя орденами Славы 2-й и 3-й степени, медалями «За отвагу», «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией...». У него даже польская медаль была, на простенькой ленточке, где сирена (или русалка) с мечом изображена, тоже, значит, за Варшаву.

- Я на войне, ребята, водку, что перед боем давали, не выпивал, а менял на табак или на сахар, - делился дядя Коля, - потому и жив может остался. А то многие выпьют и… «аллюр три креста»! Самосохранение притуплялось, и погибали многие.

Вернулся он после войны в свою родную деревню Сергеево. А работать стал на ткацкой фабрике им. Лакина токарем. И работал до самой пенсии. Со своей супругой Антониной Ефимовной воспитал четверых сыновей.

Давно нет уже Николая Иосифовича Волкова и его близких. Вечная ему память и низкий поклон простому русскому солдату!

А его рассказы о той, теперь уже далекой войне навсегда останутся в моей памяти.  И хочу, чтобы и другие прочитали. Вот поэтому и решил написать то, что запомнил.

В. Ладонкин,  г. Лакинск